Джулиус Гарибальди Мелчерс (11 августа 1860 - 30 ноября 1932) - американский художник. Он был одним из ведущих американских сторонников натурализма. В 1932 году получил Золотую медаль Американской академии искусств и литературы.[1] - Википедия
Картина "Рождество Христово" написана в период расцвета реалистического движения - в грубоватой и менее идеализированной манере. Для меня наиболее яркой чертой является Иосиф. Он выглядит как немного пожилой человек, кому-то около 30-40 лет. Его покрывает толстое одеяло или пиджак, который, кажется, добавляет веса на его плечи - представление того, что чувствовал бы настоящий Джозеф. Он смотрит в будущее, не сводя глаз с младенца, и в то же время погружен в мысли, которые не дают ему уснуть. Он был новоиспеченным отцом, но эта радость покинула его. Джозеф больше похож на отца, который узнал, что из больницы некуда отвезти ребенка. Слева от него - уставшая и измученная Мария, босая, родившая всего несколько часов назад, (на некоторых картинах Мария сидит в небольшой луже крови) - интересно, о чем он мог думать?
Почти два года назад я стал свидетелем того, как моя жена совершила самый смелый поступок в своей жизни. Она была уставшей и измученной после долгих трехдневных родов и испытывала боль. До срока родов оставалось более 10 дней, и в наши сердца постепенно закрадывались страх и тревога. Вера в Божью доброту - вот за что мы держались. Мы надеялись, что Бог, который привел нас и нашего ребенка так далеко, сохранит нас и ребенка в безопасности. Но это была нелегкая задача. Трехдневные роды измотали нас, и она очень устала. Роды были самыми трудными. Во время родов медсестра, ассистировавшая ей, постоянно указывала мне на монитор сердечного ритма плода, который все время опускался. Я знал только одно - сказать жене, что она молодец и как прекрасен малыш, хотя он только что появился на свет. Недавно мой друг вернул меня к этим мыслям, сказав, что есть вещи, которые он видел, когда его жена рожала, и которые он не может не видеть. Кровь, которая лилась, страх потерять любимую жену, страх перед ребенком, которого ты только представлял себе, и бремя видеть, как любимый человек мучается от боли, а ты стоишь беспомощный, - Иосиф прошел через многое другое.
Иосиф сделал шаг к вере, чтобы усыновить Иисуса как своего сына. Он понятия не имел, что и кто такой Иисус, и не представлял, какое будущее ждет его как отца и Марию как мать. Возможно, он думал о том, как они путешествовали последние несколько дней, как у Марии начались небольшие схватки, как заполнялись комнаты в домах его родственников (ведь он был родом из Вифлеема) и, вероятно, о последних нескольких часах - прорыве вод, родах Марии, рождении Иисуса - о том, как трудно было найти приют для родов, а еще о том, что ему были видения о том, что Младенца назовут Иммануилом, что означает "Бог с нами"? Временами Бог, конечно, не чувствовал себя рядом с ними - иначе не случилось бы каскада бед.
Затем Мария, измученная девушка, опирающаяся на Иосифа, знающая и доверяющая, что только такой человек, как Иосиф, поймет ее, благодарная за то, что он есть в ее жизни. Она тоже погружена в свои мысли, конечно, устала - но и ушла в свою усталость. Ее одежда мокрая, она выпила глоток воды из кувшина, который ей кто-то дал, она хочет встать и посмотреть на ребенка, но она устала.
Эта картина так не похожа на известные картины Рождества, где Мария и Иосиф украшены нимбами, а ангелы, пастухи и животные радостно приветствуют Иисуса. Очевидно, что здесь присутствуют элементы реализма, но более вероятно, что это была именно такая сцена, а не версия рождественской открытки. Дверь открыта, и, как я прочитал в одном из постов, она не приоткрыта, а полностью распахнута, обнажая семью, которая явно устала ее закрывать, - ощущение приватности отнимается. Иосиф здесь, на своей земле, будут вопросы о том, что родился полноценный ребенок, когда Иосиф и Мария не так давно поженились - при ближайшем рассмотрении оказывается, что уже день, и фитиль в лампе погас. Палка, с помощью которой они помогали Марии идти, лежит возле двери, что говорит о том, что комната была получена как раз к родам, и им пришлось поторопиться, чтобы оказаться здесь. Обоим было тяжело. Смятение, страх, стыд, тревога и боль беспокоили и Иосифа, и Марию. А потом появился младенец Иисус.
Но и здесь картина меняется: Гари рисует Иисуса не как обычного младенца и не как фигуру Бога, как на картинах Джентиле да Фабриано, Доменико ди Гирландайо или Леонардо да Винчи - на мой взгляд, Гари делает это правильно. Здесь есть ореол, свет, который намного ярче внешнего освещения, и в то же время есть младенец с человеческими чертами - то, что не вписывается в картину. Если бы мы не обращали внимания на младенца, то вся картина показывала бы мир хаоса и боли. Но этот ребенок, кажется, портит картину - я считаю, что Гари сделал это специально. Этот ребенок ярче дня, и он освещает измученную пару. Чем больше я смотрю на картину с этим светом в качестве ориентира, тем больше замечаю следующее. Для Джозефа этот младенец светит возле его ног, как бы говоря, что будущее не так уж и мрачно и во тьме есть свет. Кажется, что Иосиф не встревожен, а находится в состоянии перехода от тревоги к смелости.
Для Марии свет находится на ее сердце, давая ей тепло и силу. Когда я продолжаю смотреть на этот свет, кажется, что Мария улыбается, как будто ее утешает этот свет. Свет, исходящий от этого младенца, освещает всю комнату, и все же младенец - человек, и все же он дарит свет. Этот ребенок, кажется, дает надежду и что-то, что позволяет этой несчастной паре смотреть в будущее. Ноги Марии уже не кажутся такими холодными, а лицо Иосифа показывает, что бремя не слишком тяжело. Что же касается тех, кто заглядывает в этот дом, то свет, кажется, притягивает нас, заставляя наблюдать и гадать, что это за ребенок, и поэтому открытая дверь кажется более гостеприимной, чем прежде.
Этот ребенок действительно меняет все.
Comments